Приморским Альбомом в квадратах, приближенных к Рубежу, принято именовать запись, сделанную на семинаре по филологии (Ольга Лехтонен при поддержке Жени Чугуновой) и электротехнике (Игорь Евдокимов) Города 13 мая 2001 года. Полностью запись будет обработана (скорее всего, руками соло-звукорежиссера "Зги" Сергея Филвтова) где-то к 2002 году; сейчас мы выкладываем стенограмму и отдельные MP3.
А: Группа "Апрель" (Ольга Лехтонен - вокал, гитара, Женя Чугунова - бэк-вокал) |
А: "Постою на ветру" (другое исполнение)
Постою на ветру, провожу свою жизнь до ворот.
Свое имя сотру со стены как ненужный налет.
И в потухшем окне отразится морозный туман.
Встрепенется во мне чья-то грусть по родным городам.
Я замерзну дотла, напевая свой горький куплет.
И взорвется в руках твой внезапный помятый конверт.
День мне вслед закричит, что простуда, мол, просто болезнь.
Только нужно лечить. Я отвечу, чтоб в душу не лез.
Постою на ветру, вспомню вдруг о тепле батарей.
Вместе с кожей сорву мутный грех карнавальных огней.
Пусть беснуются сны, расставляя капканы дверей.
Эта плоскость весны все равно будет только моей...
LXE: "Апрель" теперь с Шевчуком будут сравнивать. За строчку "Я замерзну дотла".
ОЛ: Это пожалуйста. Без всяких разговоров. Меня уже с кем только не сравнивали...
LXE: Я просто подобрал аналогию. Кирпич в стену. А часы очень хорошо накладываются.
ЖЧ: Часы, кстати, очень хорошо ритм отбивают. Я уже проверяла это дело.
МЛ: Алекс рассказывал, что часто идут сравнения с "Ночными снайперами".
ЖЧ: Ты знаешь, вообще очень интересная картина. Куда ни пойдем, везде ЭТИ играют. Сегодня в кафешке на Невском... покушали...
ОЛ: "Тридцать первую весну"...
LXE: Давайте "Депресеннюю". В ответ...
А: "Весенняя депрессивная"
Новый трепет, знакомый камень.
Мокрый снег кидается с крыши вниз.
Злая мысль, что легче уже не станет,
молча съедает сегодня мою жизнь.
Столбик термометра весело смотрит в десятку -
я презираю безмозглый его оптимизм.
Мысли боятся бумаги с ручкой,
и даже у чая привкус глухой тоски.
Мне опять тяжело и скучно -
это признак начала новой весны.
Всё дефицит витаминов и старые раны.
Ты не пугайся и горечь мою прости.
Завтра мне - сто пудов! - станет легче.
Я встречу небо, я выйду на новый круг.
Буду петь для тебя целый вечер -
гнать меня в темноту бесполезный труд.
Просто сегодня змеи меняют кожу,
а камни и льдинки тело так больно трут...
А: "День серебряных нитей" (другое исполнение)
Ветер шелковым шарфом вплетается в пальцы.
Плавится день, и сгорает вчерашняя пыль,
Тает туман на ветках, приходит пора расстаться ради полночных миль.
Зная про сон, забывать о тягучем покое.
Помня огонь, не сворачивать знамя любви.
Стрелы будут надежны, капля станет рекою,
Вокруг будет ночь и южное солнце внутри.
В день серебряных нитей, в миг открытых ладоней,
Путь для дерзких открытий да будет свободен.
Плачет камыш под дождем об утраченных песнях,
Шепчутся корни деревьев в глубокой земле.
Их сила - мечта о солнце, их доля - всегда быть вместе
С мыслью, что так теплей.
Вдруг под лохмотьями белый окажется бархат,
И над болотом вспорхнут кружевные мосты.
Адом покажется праздник, раем окажется плаха,
И меч палача превратится в хрустальный родник.
В день серебряных нитей, в миг открытых ладоней,
Путь для дерзких открытий да будет свободен.
Т:
В небе ночном половина луны, вторую опять кто-то съел.
Туман, как тяжелые хмурые сны, сверху на город сел.
Давно порвалась Ариаднова нить - как же теперь домой?
Близится полночь, хочется пить, кончается выходной.
Близится полночь, падает тень, лунатик бредет во сне.
Близится полночь, и новый день - еще один шаг к весне.
Последний трамвай пробежал, звеня, к своей электроноре,
А он - по крышам, к началу дня, вперед, на восток, к заре.
Далековато. Не хватит крыш - разве попутной метлой?
Это ж так просто: сел и летишь - но поздно: надо домой.
Близится полночь, над Критом тень, уходит на взлет Дедал -
Вот он и начался, новый день, а я опять опоздал.
Близится полночь, падает тень, уходит на взлет Дедал -
Вот он и начался, новый день, а я опять опоздал.
ИЕ: Это, надо сказать, нетипичная песня. Сейчас постараюсь вспомнить что-нибудь "типичное".
Т:
Белый жар, песок, дорога - сквозь пространство, сквозь века.
От порога до порога - след за след, в руке рука.
Горизонт горизонтален, как натянутая нить -
Сколь веревочке ни виться, сколь тропиночку ни вить.
Белый жар, песок, столетья, тени верстовых столбов -
Мы идем-таки под плетью, пот струится с наших лбов.
Только нас не погоняют, сами мы кричим "Пошли!" -
И шагают, и шагают наши ноги по пыли,
И шагают, и шагают караваны по пыли,
И никто из нас не знает, сколько мы уже прошли.
И никто из нас не знает, сколько нам еще идти -
И петляет, и петляет лента Млечного Пути.
Белый жар, песок, дорога - сквозь пространство напрямик...
От порога до порога - бесконечная, как миг.
ИЕ: Еще у меня иногда пишутся песни не на свои стихи... Я их не всем показываю, боюсь, что могут немножко побить по физиономии, но все-таки.
Т: "Когда мы спрячем за пазухи..." (на стихи В.Крапивина)
ИЕ: Вот. Стихи Крапивина.
ЖЧ: Наверное, имеет смысл сейчас спеть песню Ольгиной сестры - тоже на стихи Крапивина. Просто мы всерьез подумываем иногда ее в свой репертуар включить.
LXE: Удочерить.
А: "Это сбудется, сбудется..." (на стихи В.Крапивина)
А: "По дороге в небо" (другое исполнение)
Безнадежно отставший от гонки вниз,
Он все еще ждет справедливых дней.
Он знает больше, чем скажет здесь,
И душа его в двадцать лет, словно чистый лист.
Он знает, что любви не бывает две,
И что корень ее где-то наверху.
Он, мечтая о братстве поднятых рук,
Умирает в глубине себя на любой войне.
Он идет сквозь туманы, он идет через ночь,
Он идет по дороге в небо.
Он поет ради песни, его взгляд - в глаза,
Он готов отдать все за счастливый смех.
Он уверен, что солнце встает для всех,
И что жизнь полюбить помогает пережитый страх.
Открыватель новых звуков и простых дорог,
Он пьет радость пополам с ледяною водой.
Одиночества простор и небо под ногой -
Это царство, это тайна его грусти и осенних строк.
Он идет сквозь туманы, он идет через ночь,
Он идет по дороге в небо.
А: "Рискну" (другое исполнение)
Голос ломается, веки слипаются,
ржавая клетка становится матрицей,
и на порезах - крупная, грязная соль.
Нынче по жизни мы только попутчики,
пунктир нарисован, локаторы включены,
влево шаг, вправо шаг мне обернется бедой. Воздух пахнет бедой...
Видишь меня? Я на самом на краешке
жду незнакомых и пробую клавиши.
Звук проверяю на цельность. Детектор - на ложь.
Вроде все также, и лица привычные
мне проповедую громко и сбивчиво
что-то про кайф. Я не знаю. Я слушаю дождь. Просто слушаю дождь...
Тикает бомба - она была первая.
Бог-террорист ее сделал бессмертною,
чтобы на коже кольчуга не выросла вдруг.
Что же ты, глупый, гляди, что ты комкаешь!
Это же сердце! А ты его в крошево...
Что же заменит тебе его сбивчивый стук? Сердца сбивчивый стук...
Голос ломается - ветер, наверное,
глушит сближение пулями-стервами,
но ни воды, ни бензина в огонь не плесну.
Ты мне не веришь? Прости, что навязываюсь.
Есть у тебя арбалет незаряженный?
Можешь стрелять при атаке. Но я все же рискну. На атаку рискну...
МЛ: Собака проснулась.
ОЛ: Все пересели. Все в порядке.
Т:
Пой, пой, Март-менестрель, сплетай волшебный покров.
Пой, пой, Март-менестрель, благослови мой кров.
И пусть за окном бушует метель, пусть за окном мрак -
Пой, пой, Март-менестрель, завтра все будет не так.
Пой, пой, Март-менестрель, пой, не касаясь струн,
Пой, пой, Март-менестрель, песни прошедших лун.
И пусть за окном бушует метель, пусть за окном темно -
Пой, пой, Март-менестрель, пой, пока есть вино.
Пой, пой, Март-менестрель, и веруй в то, что поешь.
Песню твою подхватит Апрель в миг, когда ты уйдешь.
(это не про вас, честно!)
И пусть за окном бушует метель - пой, менестрель, пой.
Пой, пой, Март-менестрель, пой и целуй свирель.
И пусть за окном бушует метель, пусть за окном мгла -
Пой, пой, Март-менестрель, чтоб песня не солгала.
ЖЧ: Даже если бы это было про нас, мы бы не сильно обиделись.
LXE: Эту песню [мы] пытались потребовать от "Трамвая" пятнадцатого [августа] прошлого года, но "Трамвай" не явился.
Т:
Солнце - большой бубен, солнцем играет небо.
Солнце - большой бубен с туго натянутой кожей
Солнце уходит в землю - день его был труден.
Солнце уходит - жгите костры; бейте в большой бубен.
Бейте в большой бубен, вверх протяните руки.
Бейте в большой бубен, пейте его звуки.
Пейте золото неба, пейте тепло руками.
Солнце уходит, чтобы вернуться - чтобы вернуться за нами...
Лето уходит, травы склонили колосья.
Лето уходит, птицы поют о дороге.
Лето уходит, небо - чаша с дождями...
Солнце уходит в землю - день его был труден
Солнце уходит - жгите костры; бейте в большой бубен...
Т:
В этом городе зима начинается внезапно -
Белый снег, кружась, танцует в блеклом свете фонарей.
В этом городе зима - корабли ушли на запад.
Проводив их, город ждет - ждет прилета снегирей.
В этом городе зима - и пронзительно синеет
Небо в час перед рассветом у тебя над головой.
В этом городе зима - день короче, ночь длиннее,
В этом городе зима - и в порту застыл прибой.
В этом городе зима - корабли ушли на запад.
Снег танцует над причалом вальс в пятне от фонаря.
В этом городе зима начинается внезапно
И уходит незаметно, ничего не говоря.
ОЛ: Баллада.
А: "Хоть бы никто не выдумал страх"
(Хоть бы на час выключить свет,
выйти из дома слушать траву
и не бояться, что злой человек
спьяну расколет мне тишину.
Хоть бы никто не выдумал страх,
ключ подобрав к ржавым замкам
и не спросил меня о делах,
когда я держу горячий стакан...)
Найден повод идти, и даже известен нужный этаж,
но лифт на ремонте, а лестницы сдали в утиль в субботу.
В лабиринте квартир, в сотне углов ты выберешь ваш,
лампочки вкрутишь и будешь летать из окна на работу...
Вспомнишь старые песни, выпьешь чаю, посмотришь кино -
глупенький фильм о героях, которые жили раньше.
И тихонько воскреснет где-то в клетках топот и звон.
Ты захочешь молитвы, но слиться с огнем вдруг станет страшно.
Солнце узнав на рассвете, ты решишь, что время пришло
вместо клубники и сливок есть просто хлеб из печи.
Ты нарушишь все сроки, ты расплавишь и лед, и стекло
И с чемоданом придешь на пустынный перрон, где я тебя встречу.
(... Только б никто не выдумал страх...)
А: "Порываясь уйти" (другое исполнение)
Порываясь уйти, разрывая спасительный круговорот,
Сквозь туманные дни я внезапно пойму, как мой голос промок,
Как тихи берега, как заманчивы сны, что лепит над нами беда.
Перемирий и ран сколько мне записать в жизни злой чистовик?
Как не вжиться в обман? Как из сердца мне выветрить режущий крик?
Где-то тают часы, где-то есть тишина в архиве затертой весны.
По трехмерности стен я могу предсказать половину судьбы.
Не сгибая колен, я пройду сквозь огонь одиночеств любых.
Но останется сталь, и качнется внутри сердца забытый фонарь.
ОЛ: Так, проассоциировалось...
А:
Глупое время чертит монетой планы сражений, ленты дорог.
Мчится планета буре навстречу в странной надежде на переход
через зиму, но вода глубока и черна.
Эй, кто-нибудь, а нужна ли здесь кому-то весна?
Странное дело - лучшего друга можно отдать за мелкий доход,
и почему-то можно постелью сделать старинный алтарный покров,
между делом говорить о спасеньи от сна...
Эй, кто-нибудь, а нужна ли здесь кому-то весна?
Может быть, песня слишком занудна, только плюется болью душа.
Просто умолкнуть - это нетрудно. Но кто во мне погасит пожар?
Свет и воздух я ловлю на границе окна.
Эй, кто-нибудь, отзовись - здесь поселилась весна!
Т:
При стремлении времени к вечности,
При стремлении пути к бесконечности
Пункт отправления и пункт прибытий сходятся в точке одной:
В точке без расставания,
В точке без расстояния,
В точке имени странной встречи, где каждый встречный родной.
Где все вышесказанное - аксиома: аксиома пути,
В которой так часто нет места для дома и даже для слова "прости".
Вечность есть лишь мгновение -
Это скажет тебе дуновение,
Дуновение ветра в области сердца и звук какой-то трубы,
Что зовет тебя в путь, и далее
Все дороги ведут в Италию,
То есть в Рим, а какая разница? хоть на полюс, хоть по грибы.
Ведь все вышесказанное - аксиома: аксиома пути,
В которой так часто нет места для дома и даже для слова "прости".
Все вышесказанное - аксиома: аксиома пути.
В дороге так часто нет места для дома и даже для слова "прости".
ИE: На самом деле эта песня появилась очень странно. Она появилась на фестивале "Зимородок", когда я обслушался Щербакова, и что-то вот такое вот...
Т: "Я с перрона свесил ноги..."
С неба дождь осенний крупный отбивает такт по крыше,
И мигает в полумраке ярко-красный светофор.
Я с перрона свесил ноги, я почти уже не слышу
Чей-то странный полутемный, полуночный разговор.
Мне бы сесть на электричку, на последнюю, к окошку
(впрочем, это лишь привычка - все равно в окне темно) -
И под стук колес вагонных мимо темных полустанков
Просто ехать, наблюдая мимолетное кино.
Мне бы сесть на электричку и поехать до конечной,
Где сплелись одной судьбою сосны, рельсы, поезда,
Где колонка питьевая, где сторожка, чай и печка,
И мерцает над крылечком серебристая звезда;
Там, где сосны держат небо, где сторожка, чай и печка,
И колонка питьевая с ржавой надписью: "ВОДА".
Я с перрона свесил ноги, я почти уже не слышу
То ли стук колес вагонных, то ли звон подков и шпор.
С неба дождь осенний крупный отбивает такт по крыше,
И мигает в полумраке желтым глазом светофор.
ИЕ: Может быть, попытаюсь вспомнить одну совсем старую песню, чтобы как-то бардятину разбавить...
Т: "Звон бокала, лязг металла..."
Звон бокала, лязг металла, перекличка городов.
С неба звездочка упала в паутину проводов -
Видно, грела, да устала, отвалилась, пронеслась,
Книгу мира пролистала и упала с неба в грязь.
Улыбнулася трамваю и легла под светофор.
Где теперь она, не знаю - может, там же до сих пор,
Там, где окна, как бойницы, там, где мрамор и гранит,
Там, где прошлого страницы только кладбище хранит.
Кто-то звездочку заметил, да желанье загадал -
Да подох он на рассвете, видно, жить совсем устал;
А из трещины в бетоне по весне пророс листок,
Протянув свои ладони прямо к солнцу на восток.
Звон бокала, лязг металла, перекличка городов.
С неба звездочка упала в паутину проводов -
Обогрела, да устала, отвалилась, пронеслась,
Книгу мира пролистала и упала с неба в грязь,
Книгу мира пролистала и упала с неба в грязь.
LXE: "Легенду о хрустальной птица" помнишь?
ОЛ: А как же!
LXE: Я был счастлив.
ОЛ: [А] здесь топать полагается еще...
А:
Пыль по сухому асфальту столбом, и навстречу залатанный наскоро ветер.
День в волосах оседает песком опостылевшей смерти.
Эти шаги я узнала во сне, но проснулась от судорог путаных мыслей.
Я так надеялась - выпадет снег и добавит мне жизни...
Люди, не учите меня стрелять!
Все так привычно, что даже смешно. Моим песням о горе опять не поверят.
Просто когда разбиваешь окно - закрываются двери.
Болит голова и изводят звонки. Слишком средне с работой, измучена совесть.
Опять не удастся билеты купить на спасительный поезд...
Люди, не учите меня стрелять!
ОЛ: Что, так сразу в рок-н-ролл ударимся?
А: "Хандра"
Осень. Выходные. Насморк. Хандра.
С неба в луж мишени целит зима.
Что-то не так, я вижу. Но в зеркале все о'кей.
Наверное, просто нервы чуют предел.
Я несу тебе слово - не расплескай.
Хочешь - брось под расстрел, но не ломай.
Можешь убить меня, только не опрокидывай ниц.
Оставь мне право нарушить кольца границ.
Осень. Я без дела. Плачу и сплю
В комнате два на четыер с видом на юг.
Хочется пить. И в сердце озоновая дыра.
Как бы меня не загрызла эта хандра...
Градусник разобью - и ртуть на ладонь.
Смою пропасти с пола чистой водой.
Серебристым металлом напишу одинокий портрет,
Двери и окна запру. И выйду на свет.
А: "Снег"
Начались еще вчера этот снег и этот крик.
Я не знаю, кто зовет меня.
Кто-то с самого утра треплет старый половик,
убивая белоснежность дня.
Стало легче. Что теперь? Разве нет на свете больше стрел?
Я проснулась. Было семь. Говорило о войне
мое радио в пустом углу.
А в двенадцать мой сосед, белый снег не разглядев,
сунул в петлю давнюю хандру.
Снова боль. И снова крик - кто-то спёр забытый половик.
Обрядили, унесли, в злую глубину земли
закопали, как простой мешок.
Пол помыли, напились, по квартирам разошлись
и заснули. Только снег все шел...
А я плачу и молюсь. И откуда появилась грусть?..
А на завтра - тот же план. Наркота или сто грамм
будет души из окна кидать.
Свежесть снега втопчуть в грязь, и стриптизом станет вальс.
Все трудней мне будет утром встать.
Я надеюсь на метель, что все двери сорвала б с петель...
(А наутро снова снег, и какой-то человек
За ночь ледяной построил храм -
Без свечей, без служб и книг - просто выстроил свой крик,
Он просил меня помочь ветрам.)
ОЛ: Собака успокоилась...
ЖЧ: Музыку слушает, внимает - как у него художественно уши в разные стороны бегают...
МЛ (смущенно): Красивая собака.
Т:
Вы будете петь, я буду смотреть, сидя в своем углу.
Вы будете петь, я буду смотреть, роняя с пальцев золу.
Вы будете петь, я буду Вас греть, изображая свечу.
Вы будете петь, а лишь смотреть - сегодня я помолчу.
А Вы мне споете про эту ночь - про город из Ваших снов.
Вы будете петь, покуда есть мочи, покуда Вам хватит слов,
А слов Вам хватит на тысячу лет, на миг, на вечность, на час -
Я тоже бы спел, но я не поэт, и я буду слушать Вас.
ОЛ: Надеюсь, это не к нам. Нам хотелось бы тоже послушать...
ИЕ (вздыхая): Это не к вам.
Т:
Мы уходим весною к осени, оставаясь в памяти странными,
Растворяясь в небесной просини, растекаясь в заре туманами.
Мы уходим в небо над городом золотистым солнечным лучиком,
Или просто с поднятым воротом мы по узким уходим улочкам.
Вот и нет, не плачьте, полноте - усмехнитесь тихонько в бороду,
Просто помните, просто помните - мы ушли погулять по городу.
Растворились в небесной просини, растеклись по заре туманами -
Мы ушли по весне, а к осени мы останемся вечно странными.
ИЕ: Там на самом деле была цитата - эта песня была написана, когда я обслушался Веры Матвеевой.
ЖЧ: Обслушался - хорошее слово:)
Т:
Небо упало. Небо упало. Небо устало нести столько душ.
Небо упало. Небо упало. Выпало снегом на зеркало луж.
Это зима. Это зима. Спроси меня, зачем я живу. Ответь мне сама.
Эти снежинки похожи на звезды, когда на них смотришь, подняв к небу глаза.
Эти снежинки так похожи на звезды, и в каждой застыла чья-то слеза.
Это зима. Это зима. Спроси меня, о чем я пою. Ответь мне сама.
Ты любишь зиму. Ты любишь зиму. Наверно, от этого
в глазах твоих вечно весна.
Ты любишь зиму. Да, ты любишь зиму. Но, к сожаленью,
я лишь весной восстану от сна.
А нынче зима. Нынче зима. Спроси меня, кого я люблю. Ответь мне сама.
Нынче зима. Нынче зима. Спроси меня, зачем я живу. Ответь мне сама.
ИЕ: Этак мы пройдемся по всем временам года, похоже.
Т:
Нет ничего на свете лучше, чем по лесу бродить босиком
И в зеленых кронах деревьев шелестеть озорным ветерком.
Нет ничего на свете лучше, чем лежать в душистой траве,
Когда стихи и песни бродят табунами в голове.
Нет ничего на свете лучше, чем веселые песни петь
И в зеленых кронах деревьев колокольцами звенеть.
Нет ничего на свете лучше, чем пропахнуть душистой смолой
И, вдыхая этот запах, возвращаться под утро домой.
И, вдыхая этот запах, возвращаться к себе домой.
А:
Однажды утром я встану пораньше
и допишу свою сказку о лете.
В ней будут реки, подснежники, пашни,
в ней будет солнце, ручьи и ромашки,
в ней будем мы - победители смерти.
Слепая слякоть покинет ладони,
ты наконец возвратишься с работы.
мы переклеим в квартире обои,
мы снимем стен чешую слой за слоем
и не заметим, что руки до кости истерты.
Станут абсурдом долги и зарплаты,
мы будем петь нашу главную песню.
И в холод больше не будет возврата,
Никто из нас не заплачет от страха,
И в этот солнечный день мы всегда будем вместе.
ЖЧ: Можно было дальше поиграть, чтобы я еще там повыла немножко...
ОЛ: Ладно, потом.
ЖЧ: Знаешь, что, я вот открыла...
А: "Жанна Jr."
Скажи мне, брат, сколько будет длиться холод?
Когда и как я верну небу первый город?
Когда спадет пелена? Когда сотрется вина с моей кожи?
Скажи мне, друг, почему дышать так больно?
И цепь для рук почему впилась до крови?
К чему все эти огни, коли мосты не свели даже утром?
Убей меня, только не трави загадкой.
Кричи, стреляй - я дарю свою жизнь бесплатно.
Лишь дай соломенный крест и пламя - славную весть о свободе...
ОЛ: Ну, у тебя и намеки... Покричать?
ЖЧ: Ну, покричим.
А:
Проснись, милый мой, спать нельзя.
Сними сладкие сны с себя,
взгляни - больно и все в огне.
Очнись - я слышу твой дикий крик.
Прости - я знаю, что ты отвык
от рук теплых в своей стране...
Поешь хлеба с моим вином,
зарой в землю последний стон.
есть плащ, паспорт и долгий путь.
Разбей лед на хмельной реке,
плыви к северу налегке,
дождись и опознаешь суть...
Смотри - скоро придет рассвет,
а нам надо еще успеть
поджечь мусорные холмы.
Пусть дым свежестью полыхнет,
и мир твой от любви вздохнет,
и свет протянем друг другу мы...
ОЛ: Мама.
ЖЧ: Давай сразу в тему споем, и тогда уже передадим слово...
А: "Пешком" (другое исполнение)
Столкнулись и умерли вместе запах жасмина, гарь никотина.
По азбуке ломаных жестов я разгадала картину:
Нас здесь не ждали, и не было смысла
в нашем желаньи найти и возвысить,
но, раз мы здесь, было б глупо бояться смешков.
В мутной воде отражается небо,
и острую боль я чувствую слева.
Мы добираемся в небо пешком.
Вначале все было прекрасно - ноги гудели к полной победе.
Но обозначилось рабство злой, примитивной идеи.
Меня убивали в подъезде грязной бутылкой, ломаной вилкой.
От тела осталась лишь песня. Это немало, но все ж половинка...
Нас здесь не ждали, и не было смысла
в нашем желаньи найти и возвысить,
но, раз мы здесь, было б глупо бояться смешков.
В мутной воде отражается небо,
и острую боль я чувствую слева.
Мы добираемся в небо пешком.
ЖЧ: Здесь просто идет "Проснись, нам надо еще успеть...", а дальше "не было смысла, НО..."
ОЛ: Я думаю, что смысл все-таки был.
LXE: Нет, это мои тихие страхи. Мне внезапно показалось, что у нас идет запись без микрофона.
Т:
Я начинаю свой путь по дороге в небо
Я начинаю свой путь туда, где я не был
Под шепот ветра и шум проходящих машин
Я начинаю путь по дороге в небо...
Я скиталец, я сын лунного света,
Я начинаю путь по дороге в Лето.
Я ухожу автостопом в реальный мир -
Я не нуждаюсь в лампах дневного света...
Я нуждаюсь только в своей Дороге
По свету несут меня не боги, а ноги
Но если ты захочешь меня найти -
Знай, ты найдешь меня на моей Дороге...
Там, где я свободен, как вольный Ветер
Там, где я, позабывши про все на свете
Под шум дождя и гудки попутных машин
Несусь куда-то, свободный, как вольный Ветер...
Может, в Тибет, а может - всего лишь в Тверь
Я уйду - ты закроешь за мною дверь
Но, если ты хочешь, ты можешь пойти со мной
По трассе к Солнцу - а может, всего лишь в Тверь...
Меня похоронят у сотого километра
Где листья звенят бубенцами под вздохами ветра
Где груда железа под знаком "крутой поворот"
В нескольких метрах от сотого километра...
И кто-то начнет свой путь по дороге в небо
Кто-то направит свой путь туда, где я не был
Под шепот ветра и шум проходящих машин
Под шелест дождя и шорох истертых шин...
LXE: У тебя где, в какой песне было "кто-то скажет, я застопил смерть"? [Не в этой?]
ИЕ: Ты знаешь, это был вариант какой-то.
Т:
Ох, как встану завтра я поутру, погляжу, как пляшет лист на ветру.
Похожу, погляжу да подумаю, если завтра поднимусь поутру.
Ох, как встану завтра я на заре, пробегусь по мокрой траве.
Ох, по травушке, по муравушке погуляю завтра я на заре.
А на травушке роса, в небе птиц слышны голоса.
Солнце жаркое встает в небо ясное, а на травушке искрится роса.
По тропинкам, по зверей по следам, по туманам, по речным берегам
Погуляю поутру в одиночестве, побываю поутру тут и там.
Ох, как встану завтра я поутру, погляжу, как пляшет лист на ветру.
Похожу, погляжу да подумаю, если завтра поднимусь поутру.
Похожу, погляжу да подумаю, думу горькую в муку перетру.
Т:
Двадцать первое, март, равноденствие. День и ночь поменялись местами
И идут рука об руку вместе, примирившись на этот час.
Дворник с крыш роняет сосульки, и они бьются в сотни осколков -
Двадцать первое, март, равноденствие. Телефонный звонок, пара фраз.
Двадцать первое, март, равноденствие. Непохоже еще на весну -
Ту, что ходит в зеленом платье и в венке, сплетенном из снов,
Непохоже. Но запах моря, освежающе чистый, легкий -
Я услышал его сегодня сквозь метель бесполезных слов.
Двадцать первое, март, равноденствие.
Двадцать первое, март, равноденствие.
Двадцать первое, март, равноденствие.
Двадцать первое, март, равноденствие...
МЛ: А можно вас попросить ту, которая "хочу настоящей дорожной пыли". Или "строим город".
А: "3000 верст до любви" (другое исполнение)
На моих детских, волшебных снах
Отпечатки чьих-то тяжелых сапог.
Позади - чья-то жизнь на помятых листах
Плачет в пламени горьком.
Хочу настоящей дорожной пыли,
Но пепел и грязь скрипят под моей ногой.
Три тысячи верст до небесной любви,
Но метр за метром съедает их черный огонь
Мертвых фонарей...
Пустотой пугают обрывки тьмы -
Побледневшие призраки древних границ.
Их печать так просто с души не смыть -
Много смерти на белых лицах.
Хочу настоящей дорожной пыли...
Мне бы сил да свободную поступь царей -
Разметала бы нечисть и страх.
Но вокруг - только пляски лукавых огней
И усмешки кривого века.
Хочу настоящей дорожной пыли...
ЖЧ: Вообще-то эта песня про то, как хочется в Питер. Когда наступает депрессия...
ОЛ: "Когда наступает весна", ты скажи...
ЖЧ: Когда наступает весна, когда становится плохо, а до Питера три тысячи километров, такое вот в голову обязательно лезет. Вообще про депрессию надо продолжать дальше.
ОЛ: Это первая депрессивная.
ЖЧ: Да, вторую вы уже слышали.
А: "Горькие дни"
Вновь темнота и тишина возвращения к нулю.
В сонном городе моем
[на этом месте в записи обрыв, подразумевается:
снова праздничный салют.
Белокаменный дворец оказался шалашом...
Мне забыться бы сейчас, но меня боится сон.
Мне так хотелось повидать сто земель и семь небес,
Но лишь на взлете мне земля ощутить дала свой вес.
Мне б развести большой костер на коленях и в руках,
Но отсырел весь мой огонь - вместо спичек мертвый прах.
Кто-то поблизости хрипит, как гитарная струна.
Если к нему пойдешь, смотри - за воротами стена.
Я и в бреду не закричу - шепот громче, чем набат.
И опять дороги нет ни вперед и ни назад.]
[[далее: "Пой свои песни, пей свои вина, герой" (Виктор Цой). Исполнялось "Апрелем" для узкого круга. В запись не войдет по соображениям этического характера.]]
Т:
Здесь когда-то жил Достоевский, а теперь лишь бездомные псы,
А в ста метрах отсюда Невский, там опять раздают призы.
А в ста метрах направа Невский, ну, а здесь - здесь всегда темно.
Здесь когда-то жил Достоевский, только это было давно.
А теперь купола придавлены небом, умер, лязгнув, трамвай - кольцо.
Если ты здесь ни разу не был, ты не видел город в лицо.
Мертвый город. Склепы подъездов. Это кладбище - правда, мам?
- Нет, сынок, это лобное место - здесь когда-то распяли храм.
Нет, сынок, это лобное место. Слышишь колокол? Это по нам.
Здесь дворы - колодцы без света. Это ладно, когда зима.
Но когда здесь настанет лето, я, наверно, сойду с ума.
Здесь когда-то - здесь жил Достоевский, а теперь лишь бездомные псы,
А в ста метрах отсюда Невский, там опять раздают призы.
А в ста метрах отсюда Невский. Там весной раздают призы.
ИЕ: Вот. На самом деле, эта песня, она имеет свою историю... Она написана про такое место в Питере - окрестности Владимирской площади, в частности, там есть такая улица, называется "улица Правды". Она и сейчас, в принципе, производит такое довольно странное впечатление - вся ремонтируется, какие-то полуразрушенные дома стоят - а в свое время (в моем детстве) эта улица производила на меня какое-то жуткое совершенно впечатление, особенно осенью, зимой, в темноте. Была какая-то жуть... Потом мне приснился сон про эту же улицу, и про площадь: представьте себе ситуацию - вечер ранней-ранней весны, когда эта слякоть на улице, остатки льда; вода поверх льда - и мне приснилось, что всюду такая вот каша, но она заливает все окрестности Владимирской площади метра на два примерно, то есть - вода, в ней, соответственно, плавают все эти грязные льдины, оттуда торчат эти полуразрушенные дома - и люди на лодках ездят.
ОЛ: Ужас.
ИЕ: Такие вот сны детям в Питере снятся.
LXE: Этаж уходит под воду...
ИЕ: Сейчас так разрядим немножко.
Т:
Огонь свечи преображает лица, он даже время может повернуть,
Остановить, во взгляде отразиться и прожитое хоть на миг вернуть.
И прожитое хоть на миг вернуть.
Он не похож на солнечное пламя, он в чем-то ближе отсветам Луны,
Когда горит, мерцая между нами, и на стене рисует тень весны.
И на стене рисует наши сны.
Вот полночь, и свеча совсем оплыла, погасла, а мы все чего-то ждем.
Ты знаешь, все хорошее, что было, на землю завтра выльется дождем.
На эту землю выльется дождем.
Огонь свечи преображает лица, он даже время может повернуть,
Остановить, во взгляде отразиться и прошлое хотя б на миг вернуть.
И прожитое хоть на миг вернуть.
И прошлое хотя б на миг вернуть.
LXE: А вещь, посвященная Смертушке?
ИЕ: Ага, только она должна петься в паре, то есть сначала должна петься та вещь, на которую это было ответом... Но сегодня еще ее вспомню. Так, сейчас...
Т:
Я рисую вас очень внимательно
Только как-то очень абстрактно -
Я штрихи наношу старательно,
А выходят цветные пятна...
Я гляжу на них, чуть прищурив глаз,
Я пытаюсь найти детали,
Те, которые я замечаю в вас -
На рисунке они пропали...
Я играю вас, как по нотам
На подаренной вами свирели,
Я гляжу на вас, и - чего там! -
Так хочу, чтобы вы подпели,
Но желания не сбываются -
Промелькнут за окном и скроются -
А свирель вновь и вновь сбивается,
Не вступить вам, и не подстроиться...
Я играю вас, так внимательно,
Я рисую вас, как по нотам:
Это, знаете, занимательно -
Быть влюбленным в вас идиотом...
...А лицо ваше вновь колышется
Отражением в чашке чая, но
Если песня вам здесь послышится -
То оно, поверьте, нечаянно...
А: "Спать" (другое исполнение)
Нужно ложиться спать. Нужно отмыться. Отмыться от пыли дневной.
На ночь всю разобрать стену из нервов и погрузиться в покой.
Нужно закрыть глаза и во сне превратиться - превратиться в себя.
Только кто бы сказал, как без фасада выгляжу я?
Ночи в лицо, стенам в глаза посмотрю без глупого страха.
Буду дышать, буду искать - и восстану из праха...
Тихо. Как будто дно. Только странно вздыхает в квартире водопровод.
Может, мне не дано строить и сеять. Но душа все поет.
Здесь я не ко двору, а туда - слишком рано. Не оплачен билет.
Заколдованный круг искромсать ножницами, чтоб не ехать в объезд.
Ночи в лицо, стенам в глаза посмотрю без глупого страха.
Буду дышать, буду искать - и восстану из праха...
LXE: Когда я накладывал уличные шумы, стайка детей играла у метро "Римская", они как раз как будто зафиксировали ворону на окне, или что-то в этом роде... И кричали "Вот она!"
ЖЧ: :)))
LXE: Я это услышал только в записи. Просто шум писал, честное слово.
А: "Стрела"
Я - стрела. Я искала хорошую цель.
Закусив удила, попыталась успеть.
Но совсем позабыла, что на улице тьма.
Что разбилась до крови - виновата сама.
Я - стрела. Я летела от мучительных дат.
А потом оглянулась на родной циферблат.
А на нем - те же цифры, но другая игра.
Стало горько от мысли, что я вырвалась зря.
Я - стрела. Я вернусь, даже если в окно.
Я в механику дней залегаю на дно.
Может, вынесут в небо шестеренки часов
и отстанет от перьев прикипевший песок...
А: "Кладбище света" (другое исполнение)
Горьким дымом запиваю стон ослабевших рук.
Талым ветром остужаю боль в горящих ногах.
Все леса да непроглядная темень вокруг,
А так хочется смотреть вперед, что даже пустота легка.
Душу рвет от феерических пьес о фальшивом зле,
Сводит судорогой кровь от улыбок камуфляжных лиц.
И неясно мне, где нога, а где след,
И почему на адской черной собаке из сказки принц.
Господи, где я? Скажи!
Чем мне дышать? Как жить?
О-о, о-о, это кладбище света...
Растворяется в пыли и крике немой пророк,
Сыплет льдом по головам обессилевшего солнца луч.
В оглушительном угаре новостей, среди пошлых нот,
Вдруг послышится агония души, и скрипнет заржавевший ключ.
Примелькалась, прижилась в дому вековая грязь.
Перекрасим стены в черный, чтобы не было на них пятна.
И расплачется любовь, и расхохочется любая мразь,
А ответить будет нечем - нестерпима эта тишина!
Господи, где я? Скажи!
Чем мне дышать? Как жить?
О-о, о-о, это кладбище света...
ОЛ: Тут народ сидит - слово сказать боится.
Народ: За-пу-га-ла...
Т:
Облачко с колокольцами летело над старым городом -
Над черепичными крышами, стрелками флюгеров.
Облачко с колокольцами летело над старым городом,
Где много бездомных кошек и много бездомных котов.
Облачко с колокольцами плыло над старым городом,
А город купался в золоте, нападавшем во дворы.
Облачко плыло над сквериком, где мальчик с поднятым воротом
Переживал наступление стихотворной поры.
Облачко с колокольцами плыло над старым городом -
Над костелами и над кирхами, царапаясь о кресты.
Облачко с колокольцами - быть может, оно мне пригрезилось?
Быть может, я сам его выдумал, а может быть, это ты.
Т:
Я видел вчера, как птицы собрались в дорогу.
Быть может, я тоже уйду очень скоро - как знать?
Быть может, я завтра крылом прикоснусь к порогу
И тихо скажу: прощай, мне пора улетать.
Я видел вчера, как птицы летели клином,
И северный ветер играл ярко-желтым листом
На тротуаре, где только что пух тополиный,
Вдогонку летел за нахальным рыжим котом.
А завтра уже настоящий, белый, пушистый
Снег заметет осеннюю нашу печаль.
Первый снег всегда самый-самый чистый,
Да только птицы его не увидят - а жаль.
И осень уронит круглые юные крылья,
И я буду, наверное, жалеть об одном:
Что я не увижу, как белой морозною пылью
Метель запорошит рыжий пейзаж за окном.
Я видел вчера, как птицы собрались в дорогу.
Быть может, я тоже уйду очень скоро - как знать?
Быть может, я завтра крылом прикоснусь к порогу
И тихо скажу: прощай, мне пора улетать.
Т:
Неважно, где и с кем ты теперь, кому создаешь уют.
А если скажут, что мертв я, не верь - мертвые не поют.
А эта песня в доме твоем по нынешний день слышна,
Когда ты сидишь со своим шитьем у раскрытого в ночь окна.
С этой песней синий ручей сбегает по склонам гор,
И в руках дровосека с первых лучей этой песней звенит топор,
В этой песне сотни дорог и аромат смолы,
Этой песней охотничий рог предвещает полет стрелы.
А нынче сырая осенняя мгла, и ветер поет псалмы.
Рог замолчал, и упала стрела, улетя далеко в холмы.
Но [выше] как прежде - огонь печи манит путника в дом...
[[пропуск в стенограмме]]
Неважно, где и с кем ты теперь - я рад за его уют.
Вот только тому, что мертв я, не верь - мертвые не поют.
Только тому, что мертв я, не верь - мертвые не поют.
ОЛ: Нужны бубенцы и шум ветра в лесу, когда...
ИЕ: Ага.
LXE: А наложим.
ОЛ: Просто очень в тему. Я ближе к часам сижу, они тикают, как бубенчики - во!
LXE: Во втором отделении поставим поближе?
ЖЧ: В принципе-то, конечно, можно...
LXE: Семинар по филологии и электротехнике Города уходит на перерыв.
[общий смех]
Во втором отделении собравшиеся пили чай, разглядывали кактусы и играли каверы на Михаила Щербакова и Константина Арбенина. Записи второго отделения не сохранилось.