Он гнал как бешеный, но почему-то уже знал, что не успеет. Это чувство безумно пугало его, хотя он и был знаком с Эми всего 2 недели. По дороге кто-то шел, прямо по центру. Девушка. Она была в темно синем наряде, длинные черные волосы летели за ней развевающимся шлейфом. Она и не думала сворачивать, отлично видя перед собой старенький джип Вэнса. Ему пришлось притормозить, а потом и вовсе остановиться. Парень вылетел из машины и тут увидел её глаза – глубокие, темно-темно синие, казалось, такие же были у Эми, хотя она была кареглазой.
– Я не успею? – спросил он.
– Её там нет, – тихим, бархатным голосом отозвалась незнакомка. – Она там, – девушка подняла глаза к небу.
В ответ никаких злых недоверчивых выкриков, никаких ударов по капоту машины лишь долгий, пронизывающий насквозь взгляд. Парень развернулся и сел в машину. Незнакомка больше не стояла на дороге, он поехал дальше. Но больше, чем на 200 метров ему уехать не удалось – девчонка опять шла прямо на машину. История повторилась.
– Куда ты едешь? Хочешь забрать её тело?
В ответ такой же немой взгляд
– Оно не там, оно в озере.
Девушка неопределенно подняла руку, но Вэнс точно знал о чем она говорит. Он знал, что не успел, но не верил в это. В ушах звучала незнакомая песня.
На этот раз ему удалось уехать. Она и правда лежала в цветущей воде, совсем недалеко от берега. В безумном порыве Вэнс достал тело из воды. Она была мертва уже более получаса – слишком много времени он потратил, стараясь разыскать её в городе. Музыка в голове становилась все громче и громче.
Её похоронили рядом со свежей могилой матери. На похоронах было не очень много народу, но было невыносимо грустно. В тот вечер Вэнс напился... он не пил уже почти год. И тогда снова появилась она.
– Кто ты?
– Её тень, – казалось ни тот ни другой не могли произнести это имя вслух.
– А почему синяя?
– Потому что синяя, – ответ не звучал грубо. – Она была – меня не было, её не стало – я есть. У неё был талант – у меня нет. Она выделялась – я нет. Она жила – а я нет, она мертва – и я тоже.
– И что теперь? – пьяно посмотрел на неё Вэнс.
– Найду человека, который сможет её заменить и исчезну, и вновь буду появляться лишь темными вечерами. Да в прокуреных помещениях, с одной лампочкой под потолком.
Вэнс не мог понять что с ним происходит, он пил бутылку за бутылкой дешевой водки, но долгожданного облегчения, забытия не приходило.
Он опять посмотрел на гостью. Девчонка была слишком близко к нему, она стояла прамо около его вытянутых ног, слишком близко к его стопам! Кажется, именна отсюда растет тень. Он подтянул ноги к себе и тут понял, что абсолютно трезв.
Он обвел взглядом ряд бутылок и посмотрел на Тень. Она почти растворилась.
– Нет! – крик удивил даже его.
Девушка дернулась и, обретя довольно ясные очертания, словно от сильного удара пролетела через всю комнату. Вэнс подбежал к ней.
– Почему? Ты боишься? Зря. У всех людей есть своя тень. А у тебя нету.
– Я не хочу... я не хочу чтобы ты вновь исчезала.
Девушка внимательно на него посмотрела.
– Это невозможно. Твой Бог не позволит мне, – она опустила глаза с длиннющими ресницами.
– К черту Бога! – сорвал с себя крест.
И тут увидел Тень, распятую на кресте. На его кресте. Она была далеко, и удалялась с каждой секундой все дальше, куда-то туда, к горе, где был распят Бог, среди воров и убийц, среди костров новых зорь, среди криков беснующихся утренних птиц...
Две недели непроходящего запоя. Глаза друзей. Друзей? Может быть именно из-за одного из них Эми покончила собой. А другой продал ей водку, а третий приставал. Две недели. 14 дней. 336 часов, 20 160 минут, более миллиона секунд одной и той же бесконечно-длинной песни и постоянных мыслей о Ней. О ком? О том, что они составляли, до её смерти. До смерти её матери? До того, как она увлеклась алкоголем? Переехала в Сиэтл? Познакомилась с ним? Переспала с Кайлом?
Три долгие ночи в участке.
И снова школа. Школа и класс. Кажется, здесь уже все поулеглось, они уже не обсуждали её смерть на каждому углу. Он сел на её место, никто не сказал слова против. Он почти ничего не слышал, что говорили вокруг – мысли вдребезги разбивала ставшая уже привычной, но все же незнакомая песня.
Еще две недели. Вечно трезвая, ужасно горькая на вкус приличная жизнь, сопровождавшаяся попытками читать, попытками писать, попытками играть, попытками рисовать, попытками не обращать внимание на унижающее сочуствие. Но лишь одно действие удается – пить. Хотя, глотать таблетки легче...
Неделя, месяц, другой, третий, и вдруг непреодолимое желание закончить все это. Как она... как Эми. Но сначала школа... зачем? Он не знал... он просто хотел жить, но не мог.
За мгновение перед учителем в клас вошла девушка, прошла мимо него и села туда, где он сидел когда-то. Давно. Ужасно давно. Тогда ещё Эми была жива.
Долгий ненужный урок. Звонок на перемену.
Кучка одноклассников вместо того чтобы выбегать из класса сгрудилась вокруг новенькой. Вэнс присоеденился к ним.
– Эй, как тебя зовут, красавица? – почти в плотную прижался к ней Кайл, который лишился девушки по собственной глупости недели две назад.
Она вежливо улыбнулась, так и не поднимая лица, продолжая собирать книги, слегка отобвинулась. А потом подняла глаза, посмотрела на Вэнса и ответила:
– Шэйд.
Долгий – долгий, бесконечный взгляд, Глаза-в-глаза. И тишина. Неизвестная песня исчезла из его головы.
– Шэйд? Так прямо и зовут, Тень? – удивилась одна девчонка.
– Вообще-то нет, у меня сложное калморианское имя, которое ни один среднестатический Американец не сможет произнести, поэтому при переезде, мне его сменили, – новенькая улыбнулась, отведя взгляд от Вэнса.
– Так так и не скажешь как тебя зовут? – улыбнулся Вэнс.
– Почему же. Йолой Янин Тани.
– Да, ты права. Смогу лишь кончик произнести. А ты точно совсем недавно приехала?
– Ага. Ну может дня за три, до того, как мы в школе встретились.
Они шли по солнечному городу на почтительном расстоянии друг от друга. Свою обычную лекцию – то есть, все что знал, - Вэнс о городе уже рассказал, поэтому разговор шел о девушке.
– А ты откуда?
– Ох. Это такая маленькая религиозная страна в Европе. Мы там все слегка повернутые, – она улыбнулась.
– А почему решила переехать?
– Это на самом деле очень сложный вопрос, – лицо девушки стало серьезным. – у нас запрещено покидать пределы страны, – не удивляйся... это никому не нужно, – лишь в одном случае... такое на самом деле встречается очень часто. Ну может не часто, иногда.
Они уже некоторое время шли по пляжу.
– У тебя есть девчонка? – смущенно улыбнулась Шэйд.
– Была. Она... – он не смог выговорить это слов.
– Все в порядке. Прости меня.
Вдруг лицо Вэнса исказила гримаса боли, и он пошатнулся, прислонившись к подпорке какой-то разрушенной пристани.
– Ты чего?
– Песня, эта ужасная мерзкая песня.
– Не пугайся так. Спой её вслух. Постарайся. Не обращай внимания на то, что она расплывчата. Пой, все, что понимаешь.
– Нет, нет, я не могу, – он ударил себя по голове.
Девушка затянула какой-то мотив. Он был ужасно похож на то, что слышал Вэнс.
Все изменилось. Они были на какой-то вечеринке. Вэнс тянул какую-то песню у микрофона, девчонка стояла рядом с гитарой. Чуть ниже была немногочисленная толпа поклонников. Поклонников?
И снова переключение – на этот раз они вдвоем. Около озера. Того озера. Он раздевает её, а она его.
И школа.
И друзья.
Она. Снова она. Она – его тень. Она стала его тенью.
Шаг с карниза. Рывок на асфальт. Бесконечно захватывающий долгий полет, протяжный крик и темнота.
Высокая девушка в темносинем развевающемся наряде шла по пустому шоссе. Навстречу ехал потрепанный джип.
СПб - Май, 2001